Половинкин С.М., Монадологии Лейбница и Н.В. Бугаева: сходство и различие. // София. Альманах. Вып. 1. Уфа: 2005. – С. 183-192, - на рус.яз.

Монадологии Лейбница и Н.В. Бугаева: сходство и различие

Бугаев в статье «Основные начала эволюционной монадологии» (1893) строит свою монадологию явно по образцу Лейбница. Прежде всего аналогична форма изложения – нумерованная система тезисов: 90 у Лейбница, 184 у Бугаева. Бугаев писал о существовании и сходства и отличия своей монадологии и монадологии Лейбница: «Моя система имеет некоторое сходство с монадологией Лейбница, или монадологией предустановленной гармонии, а также с некоторыми теориями современного монизма. Впрочем она отличается от них многими существенными особенностями»¹. Постараемся выявить это «некоторое сходство» и «существенные особенности».

Монада – живая одухотворённая единица. В тезисе 1 Бугаев даёт определение монады: «Монада есть живая единица, живой элемент. Она есть самостоятельный и самодеятельный индивидуум» (Тезис 1)². После этого Бугаев объясняет выражение «монада есть единица», сводя его к «признаку постоянства»: «Монада есть то, что в целом ряде изменений остаётся неизменным. Она есть целое, неделимое, единое, неизменное и себе равное начало при всех возможных отношениях к другим монадам и к себе самой»³. Монада есть «живая единица» в том смысле, что «обладает потенциальным психическим содержанием» (Тезис 2)⁴. С понятием жизни Бугаев связывает также понятие изменения: «Жизнь может появляться только под видом действительного или потенциального изменения»⁵. Живое изменяют не только внешние, но и внутренние причины: «Внутренняя причина есть та, которая отмечается, различается и координируется внутри деятельного единства. В таком случае деятельное единство мы называем индивидуальностью, организмом»⁶. «Внутреннюю причину» можно назвать «мотивом, поводом, побуждением, целью и т.д.»⁷ В итоге, у Бугаева «понятие о жизни необходимо связано с существованием причинных или целесообразных изменений, психизма и индивидуума, как самодеятельного единства»⁸.

И у Лейбница в каждой «истинной субстанции» или монаде «имеется некое Я <…>, соответствующее тому, что в самих себе мы называем душой»⁹. И у Лейбница действенность, активность свойственны существу монады. Каждая сотворённая монада непрерывно изменяется из «внутреннего принципа»¹⁰. Здесь «внутренний принцип» аналогичен «внутренней причине» Бугаева.

Монада – субстанция. Понятия субстанции у Бугаева нет, однако у него монада есть «самостоятельный и самодеятельный индивидуум» (Тезис 1)¹¹. И ещё: «Монада в значительной степени обязана своим развитием самой себе. В этом заключается её личное достоинство» (Тезис 108)¹². У Бугаева сущностью монады является «самодеятельная работа монады»¹³. Отсюда видно, что монады Бугаева подпадают под спинозовское определение субстанции как causa sui (причина себя).

Самодеятельность свойственна существу и монад Лейбница. Сущность его монад – «действующее начало», «первичная сила»¹⁴. Лейбниц прямо называл монады «субстанциальными единицами»¹⁵. Отсюда видно, что и у Бугаева и у Лейбница монады суть субстанции в спинозовском смысле, но в отличие от Спинозы этих субстанций множество.

Воля и свобода монад. У Бугаева, воля – «активное ощущение» – лежит в основе природы монады. Воля есть «первейшая форма психической жизни – побуждение к бытию и благу путём активного, самодеятельного и свободного развития» (Тезис 152)¹⁶. «Это первичное побуждение раскрывается и переходит из потенциального в кинетическое состояние под влиянием совместной жизни монад» (Тезис 153)¹⁷. Свобода есть «зависимость от внутренних отношений монады или зависимость монады от самой себя» (Тезис 137)¹⁸. Однако самодеятельности мало для свободы монады, ибо помимо внешней существует внутренняя необходимость для монады: «Всё, что потенциально даётся монаде извне или извнутри на основании постоянных и установившихся взаимных отношений, носит характер необходимости» (Тезис 136)¹⁹. Т.е. изнутри монады могут исходить и необходимые и свободные действия. В понимании Бугаева свободное действие преодолевает не только внешние, но и внутренние необходимости, и имеет меру случайности и произвола: «Активная деятельность, более свободная от выработанных привычек и зависящая от других высших целей, запечатлевается характером большей или меньшей случайности и произвола» (Тезис 135)²⁰.

О понимании свободы Лейбницем см. «Теодицеи Лейбница и свящ. Павла Флоренского». В целом, провозглашенная Лейбницем свобода нивелирована его же аналитическими побуждениями.

Неразложимость, несотворимость и неуничтожимость простых монад. Простые монады или «монады первого порядка» (Тезис 22)²¹. у Бугаева – неразложимые единицы (Тезис 10)²². У Лейбница также монады или простые субстанции нельзя разделить на части; однако хотя частей монада не имеет, в ней «необходимо должна существовать множественность состояний и отношений»²³.

Простые монады Бугаева «никогда не родятся и не умирают» (Тезис 167)²⁴. Смерть не касается простых монад, но есть распад сложных: «Смерть есть один из процессов преобразования сложных монад и имеет только относительное значение» (Тезис 166)²⁵. Лейбниц тоже писал о «несотворимости и неуничтожимости» монад²⁶. И у Лейбница «сложные субстанции» подвержены «уничтожению, через разложение на части»²⁷.

Бугаев подвёл итог своему пониманию монады: «Монада, понятая в терминах протяжения и движения, может являться для нас атомом, в терминах динамических центром сил или вихрем установившегося движения среды, в терминах психологических духом, волей или потенциальным центром ощущения, чувства, сознания и побуждения к бытию и благу» (Тезис 155)²⁸.

Потенциальное и кинетическое содержание монады. У Бугаева психика монады включает потенциальное и кинетическое содержание (Тезис 73)²⁹. Это аналогично различию смутных и отчётливых восприятий монад Лейбница. У Бугаева имеет место «закон сохранения времени, прошлого»: «прошлое не исчезает, а накопляется» (Тезис 85)³⁰. По мере накопления прошлого увеличивается психизм и потенциальная энергия монад, она совершенствуется.

«Предустановленная гармония». У Бугаева есть нечто, похожее на теорию «предустановленной гармонии» Лейбница: «Что принадлежит одной, то потенциально принадлежит всем монадам и наоборот. Это означает, что развитие и психическое содержание других монад потенциально принадлежат ей и наоборот» (Тезисы 87-88)³¹.

«Связь монад» Бугаева – безоконные монады Лейбница. Важнейшим отличием монадологий Бугаева и Лейбница является то, что монады Бугаева «вступают во взаимные отношения» (Тезис 26)³²: «Развитие и изменение психического содержания является результатом взаимного отношения монад» (Тезис 28)³³. Возможна «связь монад», т.е. «отношение монад, имеющее некоторую прочность» (Тезис 39)³⁴.

Монада может толковать свои отношения с другими монадами в терминах внешнего изменения, т.е. в терминах протяжения и движения; здесь «другая монада является для неё с аттрибутами материи» (Тезис 130)³⁵. Та же монада может толковать свои отношения с другими монадами в терминах внутреннего изменения психических состояний (ощущений, чувств и т.д.); здесь «другая монада является для неё с атрибутом духа» (Тезис 131)³⁶. Монаде доступно внутреннее бытие другой монады: «Это свойство заключать об ощущении и внутреннем бытии другой монады по аналогии основано на способности соощущения или симпатии»³⁷. Аналогия не самый совершенный способ познания, но основой аналогии у Бугаева является не просто ощущение, но соощущение, т.е. некоторого рода отношение монад.

У Лейбница же монада не имеет непосредственного отношения с другой монадой: «Монады вовсе не имеют окон, через которые что-либо могло бы войти туда или оттуда выйти»³⁸. «Общение» монад есть предустановленное Богом взаимосоответствие восприятий и стремлений, т.е. опосредованное Богом отношение.

Любовь. У Бугаева основным принципом отношения монад является «принцип солидарности» (Тезис 113)³⁹. Начало солидарности он называет любовью. Любовь к себе и любовь к другим нерасторжимы: «Любя себя разумно, монада необходимо любит других и обратно» (Тезис 117)⁴⁰. Любовь выражается «в самодеятельном и свободном стремлении монад к совершенству себя и других» (Тезис 115)⁴¹. В такой любви совпадают мир и монада (Тезис 116)⁴². Таким образом, основа жизни монад чисто этическая (Тезис 112)⁴³. «Принцип солидарности» Бугаева аналог принципа соборности славянофилов: и солидарность, и собрность есть результат единения в свободе и любви. Выходит, что отношения монад нудятся к солидарности, над этими отношениями витает любовь. Совокупность монад обречена на конечное всеединение, когда монада станет миром, а мир – монадой. Безграничным оптимизмом веет от этих положений Бугаева. Откуда же берётся вражда и ненависть? Какова их судьба в конечном всеединстве? Что же способна выбирать свободная монада, если она как бы обречена на солидаризирующий, а не разъединяющий выбор? Тем более, что существует предзаданность конечного всеединого результата. Всё это умаляет свободу монад Бугаева. Не влияние ли это позднего Соловьёва?

Если у Бугаева любовь коренится в «принципе солидарности», то у Лейбница «любовь есть такое расположение духа, которое заставляет нас находить удовольствие в совершенствах того, кого мы любим, и нет никого более совершенного, более прекрасного, чем Бог»⁴⁴. Лейбниц ставит проблему – как эгоист (а таков каждый человек-монада) может любить: «Каким образом любовь может быть бескорыстной, в то время как люди в своих поступках всегда руководствуются только собственными интересами?»⁴⁵. По Лейбницу монада-эгоист может любить лишь находя собственное удовольствие в чувстве любви. При этом удовольствие есть «ощущение некоторого совершенства: мы любим предмет по мере ощущения в нём совершенств»⁴⁶. К Наисовершеннейшему Богу мы испытываем наивысшую любовь, т.е. получаем наибольшее наслаждение от неё. Любовь невозможна без познания Совершенств Божиих, «могущих возбудить справедливую любовь к Нему», т.е. должна быть разумной⁴⁷. И далее: чем совершеннее предмет любви, тем больше наша любовь к нему. А как же быть с любовью к «малым сим» (Мф. 10, 42), к сирым, нищим, убогим, немощным, даже, к врагам нашим, в которых зачастую так трудно увидеть хоть какое-то совершенство и, соответственно, найти удовольствие? Господь призывает: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас» (Мф. 5, 44). И вершина любви отнюдь не лейбницева: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13). Совместить эгоистическое переживание любви самозамкнутой монадой и христианское понимание любви Лейбницу не удалось.

О. Павел Флоренский обвинял лейбницево понимание любви в психологизме: самозамкнутая монада любит иллюзорно, «не выходя из себя посредством любви»⁴⁸, имеет дело только со своими состояниями сознания. Психологическому пониманию любви Флоренский противопоставлял онтологическое: «Любовь есть субстанциальный акт, переходящий от субъекта на объект и имеющий опору – в объекте, тогда как знание и радость направлены на субъекта и в нём – точка приложения их силы. Любовь Божия переходит на нас, но знание и созерцательная радость – в Нём же пребывает»⁴⁹. Можно ли понимание любви Бугаевым полагать онтологическим по Флоренскому? «Принцип солидарности» предстаёт как онтологический. Взаимоотношения монад в любви ведут их к взаимному совершенствованию, когда каждая монада имеет опору в другой монаде. С лейбницевой эгоистически самозамкнутой монадой сочетается психологическое понимание любви как внутреннего переживания удовольствия. Понимание любви у Бугаева онтологично: солидаризируясь в любви, монады совершают работу взаимного совершенствования.

Бугаев сфорулировал два закона, имеющих явно антилейбницевскую направленность. «Закон монадологической косности» гласит: «Монада не может собственной деятельностью вне отношения к другим монадам изменить всего своего психического содержания» (Тезис 68)⁵⁰. Выходит нечто противоположное Лейбницу: изолированная монада меняться не может. «Закон монадологической солидарности» гласит: «Монады развиваются некоторыми сторонами своего бытия, только вступая в соотношения с другими монадами» (Тезис 70)⁵¹. Согласно закону солидарности-любви монады могут взаимодействовать, меняя при этом свои содержания. При взаимодействии монад высшего и низшего развития низшая монада совершает «работу поднятия»: «Она подвигается вперёд, благодаря усилиям подняться в своём развитии до высшего идеала, являющегося у ней в связи с деятельностью монады высшего развития» (Тезис 51)⁵², с.33). Высшая монада совершает «работу подъёма»: «Монада высшего развития поднимается в своём совершенстве, благодаря усилиям поднять другую монаду диады до высшего идеала» (Тезис 52)⁵³. Поднятие и подъём активны и самодеятельны, т.е. свободны. Примером таких работ совершенствования являются усилия учения и учительства. Гарантией постоянного подъёма, совершенствования является Безусловное, которое постоянно совершает «работу подъёма», Само не поднимаясь и оставляя низшие монады свободными.

«Сложные монады» Бугаева – «сложные субстанции» Лейбница. Из того, что монады Бугаева преодолевают самоизоляцию и вступают во взаимные отношения солидарности-любви вытекают важные последствия. «Сложная монада» Бугаева похожа на «сложную субстанцию» Лейбница, но принцип объединения простых монад в сложное различен.

У Лейбница из двух монад нельзя сделать одну монаду⁵⁴ в силу их принципиальной разъединенности. «Сложные субстанции» Лейбница – лишь собрания, агрегаты простых монад. Так тела есть единства лишь в явлении и по наименованию, но не есть подлинные субстанции и являются лишь конгломератами простых монад.

У Бугаева же несколько монад на основе «принципа солидарности», движимые любовью, могут объединиться в одну сложную монаду, могут составить новую единицу-монаду. Сложных монад неизмеримо больше простых: «Количество сложных безгранично превосходит количество простых монад» (Тезис 65)⁵⁵.

У Бугаева «сложные монады» могут не только объединяться, но и вступать во взаимную борьбу. Однако эта борьба есть борьба за существование сложных монад и движется действием «закона взаимной солидарности» (Тезис 89)⁵⁶, т.е. пронизана любовью: «Взаимная борьба сложных монад вытекает из стремления их к идеалам высшего и более совершенного развития. Эта борьба должна быть названа борьбою за абстрактные или конкретные идеалы» (Тезис 86)⁵⁷. Т.е. борьба идет ради более совершенной идеи развития солидарного целого. Безграничной верой в прогресс, оптимизмом веет от этих строк.

И в «сложной субстанции» Лейбница и в «сложной монаде» Бугаева находится «центральная монада», которая наиболее адекватно представляет сложное единство, является ведущим в нём. Примером «центральной монады» является душа человека по отношению к монадам, составляющим тело.

И «сложные субстанции» Лейбница и «сложные монады» Бугаева могут распадаться. Для Лейбница возможность распада «сложных субстанций» явилась основным аргументом против их субстанциальности и монадности. Бугаева этот аргумент не смущал: «Это распадение сложной монады есть только видимое разложение. Ни монады, входившие в неё, ни сама она не исчезают. Монады сохраняют своё потенциальное содержание, которое развёртывается и переходит в кинетическое при благоприятных обстоятельствах. Сложная монада продолжает своё существование в центральной монаде и во всех остальных» (Тезисы 91-93)⁵⁸. «Мировой процесс с внешней точки зрения приводится к последовательному образованию и распадению сложных монад различных порядков» (Тезис 38)⁵⁹.

Диады, триады и т.д. Бугаева. Простейшим примером сложных монад является «диада», т.е. сочетание двух монад в одну новую монаду. Сущность диады – «то общее, на чём основана взаимная связь монад» (Тезис 41)⁶⁰. Единство диады – «единство происхождения, или единство природы монад» (Тезис 49)⁶¹. Каждая монада в диаде сохраняет своё индивидуальное, личное (Тезис 47)⁶². В диаде есть центральная монада, «которая полнее представляет диаду» (Тезис 45)⁶³. Диада может и образовываться, и распадаться. Далее идут «триады» – монады, состоящие из трех монад (Тезис 60)⁶⁴. И т.д.

Монады живут «социальной жизнью» в широком смысле этого слова. Они вырабатывают общие формы этой жизни: физические законы, законы неорганической природы вообще, далее следуют «инстинкты и простейшие формы органической жизни» (Тезис 126)⁶⁵ и т.д. Законы суть привычки, вырабатываемые в ходе «социальной жизни» монад: «Постоянные и выработанные совместной жизнью обычаи и привычки кладут печать закономерности и даже необходимости на взаимные отношения монад» (Тезис 134)⁶⁶. Человек есть «необходимое деятельное звено в мире существ или других социальных систем» (Тезис 181)⁶⁷. «Человек есть с одной стороны индивидуум, с другой стороны – социальная система монад, более или менее связанная не только органическим единством, но единством идеальных целей и идеальных задач» (Тезис 179)⁶⁸.

Совершенствование монад. У Лейбница Бог реализовал наилучший из всех возможных миров, и никакое совершенствование в нём невозможно. У Бугаева же на пути к совершенству мир претерпевает особую эволюцию. Монадология Бугаева – эволюционная. У него первоначальное состояние мира – «хаос, в котором царят только вероятности и случайности» (Тезис 161)⁶⁹. Однако высшее благо монады – «совершенствоваться самостоятельной работой» (Тезис 144)⁷⁰. Основа жизни и деятельности монады – этическая: «совершенствоваться и совершенствовать других» (Тезис 100)⁷¹. «Совершенствоваться значит частью увеличивать свой психизм» (Тезис 101)⁷². Формы совершенства – «формы одушевления» (Тезис 169)⁷³. Бугаев разработал критерии совершенства монад: более совершенна та монада, у которой 1) её части-монады наилучшим образом выражают идею целого (это совершенство называется «интенсивным внутренним» или «внутренней гармонией»); 2) у которой внутренние отношения наилучшим образом соответствуют внешним, т.е. подмонады монадам (это совершенство называется «интенсивным внешним» или «внешней гармонией»); 3) у которой на большее количество монад в пространстве и во времени распространены эти соответствия (это совершенство называется «экстенсивным» и «силой или потенцией монады») (Тезис 102)⁷⁴. В результате – мир «постоянно улучшается» (Тезис 151)⁷⁵; хаос космизируется: «С развитием и совершенствованием эти случайности и вероятности мало-помалу переходят в законность, оформленность и достоверность, как продукт самодеятельной активной работы монад и присущего им стремления к благу в форме внутренней гармонии и взаимного согласия» (Тезис 162)⁷⁶. Нигилистическое своеволие и лишь внешнее объединение монад одинаково чужды Бугаеву. Разумно дирежируемый хор, живой авторитет и «соборная совесть» (А.С. Хомяков) импонировали ему. Конечная цель совершенствования монад и мира – «с одной стороны поднять психическое содержание монады до психического содержания целого мира, с другой целый мир сделать монадою» (Тезис 148)⁷⁷. Монада пытается «осуществить в мире внутреннюю гармонию, превратить его в художественное задание» (Тезис 149)⁷⁸. При этом «не исчезает индивидуальность монад простых и сложных» (Тезис 150)⁷⁹ и «индивидуальность и бессмертие монад всегда сохраняются» (Тезис 118)⁸⁰. Здесь Бугаев следует за Лейбницем, а не за поздним Соловьёвым. Возможно, идея «нирванического всеединства» Соловьёва устрашила Бугаева, и поэтому он делает специальные оговорки о сохранении индивидуальности монад даже на высших ступенях совершенствования.

Иерархия монад. У Бугаева существуют различные порядки монад: 1-го, 2-го, 3-го и т.д. порядков (Тезисы 12-13)⁸¹. Монады 1-го порядка образуются из монад 2-го порядка: «При этом монада первого порядка образует для них тот мир, или то условие, или одно из условий, за пределы которого они вообще не переходят, пока существует монада первого порядка» (Тезис 14)⁸². Монады 1-го порядка можно называть «надмонадами», а монады 2-го порядка – «подмонадами». Надмонада по отношению к подмонаде, рассматриваемой как монада 1-го порядка, может рассматриваться как «монада минус первого порядка» (Тезис 16)⁸³. Так можно выстроить порядки монад от минус до плюс бесконечности (Тезис 17)⁸⁴. Бугаев выстраивает следующую «символическую» иерархию монад: человечество – государство – человек (социальная монада) – клеточка (биологическая монада) – частица (химическая монада) – атом (физическая монада) – эфирный атом (Тезис 16)⁸⁵. Если человек – монада 1-го порядка, то клеточка – монада 2-го порядка и т.д. А народ или государство будет надмонадою или монадою минус первого порядка. Внешний мир можно рассматривать как монаду по отношению к другим монадам (Тезис 18)⁸⁶.Не является ли одушевлённый мир-монада аналогом понятия Софии?

Монадологию Бугаев полагал синтезирующим миросозерцанием: «Монадологическое миросозерцание не противоречит науке, основывается на ней и идет рука об руку с идеальными задачами этики, социологии и со всеми глубочайшими учениями о Безусловном» (Тезис 178)⁸⁷.

Бугаев назвал Лейбница, прежде всего, основателем анализа: «Он, положив прочные основы для развития математического анализа, значительно содействовал укреплению аналитического миросозерцания»⁸⁸. Бугаев же истолковал монадологию Лейбница как признак неудовлетворенности анализом и попытку дополнить анализ аритмологией: «Его монадология имела в виду дополнить аналитическое миросозерцание и дать философский отпор наклонности к рационализму и универсализму некоторых философов. В ней он показал, какое важное значение имеют неделимые и самостоятельные индивидуальности в мировом порядке»⁸⁹.

¹ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии // Вопросы философии и психологии. - 1893. - №17.
² Там же. - С.27.
³ Там же.
⁴ Там же.
⁵ Там же. - С.28.
⁶ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.28.
⁷ Там же. - С.29.
⁸ Там же.
⁹ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.3. - М., 1984. - С.279.
¹⁰ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.1. - М., 1984. - С.414.
¹¹ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.27.
¹² Там же. - С.38.
¹³ Там же. - С.31.
¹⁴ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.2. - М., 1984. - С.594.
¹⁵ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.1. - М., 1984. - С.276.
¹⁶ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.41.
¹⁷ Там же. - С.42.
¹⁸ Там же. - С.40.
¹⁹ Там же.
²⁰ Там же.
²¹ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.30.
²² Там же. - С.29.
²³ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.1. - М., 1984. - С.414.
²⁴ Там же. - С.43.
²⁵ Там же.
²⁶ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.3. - М., 1984. - С.495.
²⁷ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.1. - М., 1984. - С.370.
²⁸ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.42.
²⁹ Там же. - С.35.
³⁰ Там же. - С.36.
³¹ Там же.
³² Там же. - С.31.
³³ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.31.
³⁴ Там же. - С.32.
³⁵ Там же. - С.39.
³⁶ Там же.
³⁷ Там же. - С.28.
³⁸ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.1. - М., 1984. - С.413-414.
³⁹ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.38.
⁴⁰ Там же.
⁴¹ Там же.
⁴² Там же.
⁴³ Там же.
⁴⁴ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.4. - М., 1984. - С.51.
⁴⁵ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.3. - М., 1984. - С.336.
⁴⁶ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.4. - М., 1984. - С.319.
⁴⁷ Там же - С.134.
⁴⁸ Свящ. Павел Флоренский. Столп и утверждение Истины. - М., 1914. - С.76.
⁴⁹ Там же. - С.75.
⁵⁰ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.34.
⁵¹ Там же. - С.35.
⁵² Там же. - С.33.
⁵³ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.33.
⁵⁴ Лейбниц Г.В. Соч. в 4 тт. Т.1. - М., 1984. - С.132.
⁵⁵ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.34.
⁵⁶ Там же. - С.36.
⁵⁷ Там же.
⁵⁸ Там же.
⁵⁹ Там же. - С.32.
⁶⁰ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.32.
⁶¹ Там же. - С.33.
⁶² Там же. - С.32.
⁶³ Там же.
⁶⁴ Там же. - С.34.
⁶⁵ Там же. - С.39.
⁶⁶ Там же. - С.40.
⁶⁷ Там же. - С.44.
⁶⁸ Там же.
⁶⁹ Там же. - С.42.
⁷⁰ Там же. - С.40.
⁷¹ Там же. - С.37.
⁷² Там же.
⁷³ Там же. - С.43.
⁷⁴ Там же. - С.37.
⁷⁵ Там же. - С.41.
⁷⁶ Бугаев Н.В. Основные начала эволюционной монадологии. - С.42.
⁷⁷ Там же. - С.41.
⁷⁸ Там же.
⁷⁹ Там же.
⁸⁰ Там же. - С.38.
⁸¹ Там же. - С.29.
⁸² Там же. - С.30.
⁸³ Там же.
⁸⁴ Там же.
⁸⁵ Там же.
⁸⁶ Там же.
⁸⁷ Там же. - С.43.
⁸⁸ Бугаев Н.В. Математика и научно-философское миросозерцание. - С.715.
⁸⁹ Там же. - С.715-716.